Добрым словом и гипошприцем с успокоительным можно достичь большего, чем добрым словом и световым мечом.
Ах, красавец благородный пират, ах, моя самая любимая приключенческая книга после цикла о Трех Мушкетерах! а кто не любил благородных друзей шевалье из Артаньяна, а? =) Вот примерно это я думала, заказывая билеты на повтор премьеры нашей Музкомедии вы же помните, что это мой любимый театр в Новосибе, да? Где мои пятнадцать лет, где мое нормальное увлечение подростковыми приключенческими романами, а не науч-попом и абсолютно шизанутыми персонажами, про которых можно читать только в адскую сессию и с нервическим смехом? Не, ну что я скажу. Получился очень хороший мюзикл, которому пошло бы название, которое я вынесла в заголовок. Ненене, я все понимаю, перенести в мюзикл то, что полностью не экранизовал ни один фильм (пожалуй, про капитана Блада можно адекватно снять разве что сериал, и я хочу ЭТО видеть!) из-за чисто технических и бюджетных проблем... В общем, из мюзикла вырезали всю такую эпичную приключенческую часть. По сути, нам показали лишь нападение испанцев на остров Барбадос с последующим ололо и угоном "Синко Льягаса", да далее, сразу - чудесное воссоединение капитана Блада и его возлюбленной Арабеллы. Главным злодеем в мюзикле внезапно стал лорд Джулиан Уэйн, не просто мимолетный попутчик Арабеллы Бишоп в путешествии, а - инспектор королевских колоний и давний, отвегнутый возлюбленный главной героини. Кстати да, капитан Питер теперь мечтает найти чудесный райский остров и вообще неисправимый романтик и идеалист. И еще из него сделали какого-то Девятого Доктора (да, кожанка, короткая стрижка и за Галлифрей!), особенно в исполнении Дмитрия Савинанет, ну скажите же, мне не глючится, он похож на Девятого! А что же мне понравилось? Ну, например ЭТО. И вообще я тащу сюда все, что было слито в сеть, наслаждайтесь, и давайте таки отпустим на свободу пятнадцатилетнего романтика, даже если на тех тропах, где не ступала нога человека и даже таймлорда, мы столкнулись с такими тварями из Бездны, что сам Фистандантилус Темный нервно икнет и не найдет в своем обширном магическом арсенале подходящего защитного заговора.
Добрым словом и гипошприцем с успокоительным можно достичь большего, чем добрым словом и световым мечом.
Пикс рассказывает, ну а я вспоминаю. В общем, дело было еще на нашей старой квартире, а значит было мне меньше четырех лет. Дело было летом, дело было вечером, и маму впервые попросили соседи - сходи, Наташа, покорми кота, пока нас не будет. А папа на работе. А бабушка наша на двести километров. А соседи наша, с которыми меня иногда оставляли, на даче. В общем, мама рискнула и попросила - "Машенька, ты только не бойся, я на пять минуток к соседям..." Где-то через минуту после того, как с другой стороны двери щелкнул замок, я почувствовала смутное душевное томление. Через три минуты я уже всерьез подумывала, а не украло ли мою маму Мировое Зло? О существовании часов я уже знала, и ровно через пять минут после ухода мамы... В общем, голос у меня от природы великолепный, взрослая я могу спокойно выступать без микрофона в среднего размера лекционном зале, и меня будет слышно хорошооо. Воды с того памятного летнего вечерка утекло никак не меньше восемнадцати лет, но бывшие соседи по бывшему двору при встрече шуточно припоминают мне то вокальное выступление, которое я тогда устроила=) Через семь минут в квартиру ворвалась очень испуганная мама с кусочком кошачьего корма на коленке...
Добрым словом и гипошприцем с успокоительным можно достичь большего, чем добрым словом и световым мечом.
.. в честь 8 марта! Мне, например, больше всего нравится ВОТ ЭТО ВОТ. АГОНЬ!!!!!!!!!!!!
У нас начальник с дресс-кодом для девочек лютовал. Только каблуки, только мейкап, жакет и блузка должны открывать шею, юбка облегать попу. Но любил показать себя галантным и перед каждым 8 марта спрашивал, что бы они хотели. Хотят стриптизёра вызвать – не вопрос, хотят объесться тортами – вот вам тортики. Перед одним из корпоративов женщины сговорились и сказали, что хотят, чтобы мужики офиса, включая него, три дня на работе ходили в женском дресс-коде. Шеф сначала отпирался, но мы взяли его на слабо. Правда, в результате почти трёхчасовых переговоров. И вот три дня все мужики, включая шефа, на работе тишком переобувались в туфли-лодочки, расстёгивали пиджаки-рубашки, намазывали лица (и целый день поправляли грим), поверх штанов юбки-карандаши понадевали. Для немногочисленных сторонних посетителей везде развесили плакаты, что у нас, мол, флешмоб в честь дня восьмого марта. Мужики злые семенят в юбках и на каблуках, рявкают на женщин, а те: “Эй, помада смазалась, беги подправь!”. Шеф держался очень стойко и ни разу за три дня не выказал недовольство, шутил над ситуацией. Но после 8 марта вывесил новые правила по дресс-коду. Стало можно застёгивать блузку и надевать шейный платок, а главное, носить юбки других фасонов и любые достаточно строгие туфли, хоть на каблуке, хоть нет. Правда, правило по макияжу осталось строго. Но мы всё равно бурно отпраздновали 8 марта ещё раз. Даже хотели пьяные шефа качать, но он не дался.
Добрым словом и гипошприцем с успокоительным можно достичь большего, чем добрым словом и световым мечом.
Роспись акрилом - дело такое, что невозможно делать зараз одну вещь, всегда выйдет несколько. Вот, например, я забодалась и сделала себе гениальный в своей простоте подвесной стакан для канцелярки. Банка из-под шампуня, синтетический шнур, светотвердейка, акрил. Ближе А это должно было стать подставкой под палки-вонялки ароматические палочки, но меня вовремя предупредили, что и акрил, и старые компакт-диски (да, это он, родимый), собака, будет плавиться и гореть, так что это стало подставкой под чашку. Ну, как-то так. А это я тупо училась работать акриловым контуром и попутно облагородила ужасно унылую коробочку для флешек. Красота неописуемая
Добрым словом и гипошприцем с успокоительным можно достичь большего, чем добрым словом и световым мечом.
Даламар посещал кабинет только в дневные часы, да и то лишь тогда, когда у Рейстлина были дела где-то в другом месте. Только в это время темному эльфу позволялось, нет — предписывалось изучать колдовские книги самостоятельно. Да и то не все. Рейстлин строго-настрого запретил ему даже прикасаться к книгам в темно-синих переплетах. Разумеется, однажды Даламар попытался нарушить запрет. Переплет книги был пронзительно холодным на ощупь, таким холодным, что обжег ему пальцы. Не обращая внимания на боль, темный эльф открыл книгу, но, бросив на страницы всего один беглый взгляд, поспешно ее захлопнул. Все слова были перепутаны, и он не смог разобрать ни строчки. И только потом он обнаружил, что книги защищены охраняющим заклятием. Любой, кто осмелился бы смотреть в них достаточно долго, не имея ключа к шифру, неминуемо сошел бы с ума. Увидев обмороженные руки Даламара, с которых клочьями слезала кожа, Рейстлин поинтересовался, что случилось. Эльф пробормотал что-то о пролитой кислоте, являвшейся компонентом магического заклинания. Учитель улыбнулся, но ничего не сказал. В этом не было нужды — обоим было все ясно. Уэйс-и-Хитмен, "Час близнецов". Описание книг древнего темного мага Фистандантилуса.
Рассмотреть поближе Господа, я уверена, вы у меня половина - знаете ауребеш, а вторая половина - смотрели стартрек, и потому можете вместе со мной посмеяться ТАКОЙ трактовке темного гримуара=) Вообще джедаю в моем лице просто захотелось обложку на датапад в комплект к идентификационной карточке, а из контуров у меня в шкатулке живут только серебристый и черный, и понятное дело, что будет лучше видно на синем...
Добрым словом и гипошприцем с успокоительным можно достичь большего, чем добрым словом и световым мечом.
Когда-то у нас в доме жили нежные фиялки, но мама их очень сильно ненавидела и извела все. Так что теперь у нас дома живет мамина фуксия и мамина азалия, пара исключительно жгучих чилийских перцев на папином подоконнике (эх, какие из этих перцев выходят приправы!), а у меня в комнате неожиданно прижились суровое средиземноморское растение мирт, в запредельно суровой Юго-западной Сибири не приносящее цветов и плодов из принципа, зато вымахивающее за лето сантиметров на двадцать и ЗАПОЛОНЯЮЩЕЕ собой весь подоконник, а также нежное самурайское растение мурайя. Она долго и грустно чахла у мамы на подоконнике, зато в моей комнате ожило, разрослось вширь на целый мой письменный стол, и периодически цветет белыми цветочками, пахнущими жасмином СИЛЬНЕЙ ЖАСМИНА. Пару раз мы даже видели у нашей мурайи плоды. А в этом году папа наконец-то принял во внимание мои слезные просьбы, и в моей комнате новоселец. Мясистый пустынный суккулент с красивым названием и еще более красивыми цветочками. Каланхоэ.
Добрым словом и гипошприцем с успокоительным можно достичь большего, чем добрым словом и световым мечом.
Итак, милые дамы, в этот прекрасный, весенний, хоть и косплеящий зиму, день я поздравляю нас всех с праздником, и желаю солнца, счастья, любви, тепла, мимими и борьбы за равноправие, что уж кому больше нравится! =) Цветочки, я думаю, тоже совсем не будут лишними.
Добрым словом и гипошприцем с успокоительным можно достичь большего, чем добрым словом и световым мечом.
Джедай вылез из-за хроматографа, да. Сегодня я хочу с вами поговорить о самой жуткой и кровавой странице Галактики, в которой, энивей, было несколько войн между Темным и Светлым орденом, в процессе которых эти Ордена периодически уничтожали полностью. Йуужань-вонгская война.
Добрым словом и гипошприцем с успокоительным можно достичь большего, чем добрым словом и световым мечом.
На моей улице перевернулся грузовик с пряниками, в смысле буквально по соседству со мной открылся пункт бесплатного самовывоза... скорей даже самовыноса... "Лабиринта", ну я и не выдержала, купила почитать. А потом еще пошла и скачала себе прекрасного, на которое не хватило стипендии, но уже ХОЧЕТСЯ в бумажном виде. И сейчас я буду восторженно ВОПИТЬ.
Одиннадцать Докторов Доктор Кто. "Короткие истории: Одиннадцать Докторов, одиннадцать историй" ААААААААА, БЛЯ, ГОСПОДА, КАК ЖЕ МНЕ ДОДАЛИ!!!!!! На самом деле, короткие истории формала новеллизаций серий стартрека от Джеймса Блиша - идеальный формат для книги о Докторе, он идеально укладывается в одну серию, а сюжеты, ой, сюжеты, ой, ДЕРЖИТЕ МЕНЯ!!!!! В общем, самое то, что заставило меня прыгать по потолку. Второй и Ктулху. ВНАТУРЕ КТУЛХУ!!!!! Я ТАК И ЗНАЛА, ЧТО ПОВЕЛИТЕЛИ ВРЕМЕНИ С НАСМЕШКОЙ СМОТРЯТ НА ЗЛО ИЗ-ЗА ГРАНИ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Восьмой и лужа эктоплазмы. Я даже не могу описать свое состояние от вот этого вот "я полезу в самое пекло!!!". Девятый и КОМПАНЬОН-НЕЧЕЛОВЕК!!!!!! Аааааа, авторы, что вы со мной делаете, продолжайте... Девочка-скорпион, отличница и умница, воспитанная старшая дочка своей мамы и своего папы, которая согласилась полететь со Вселенную с Повелителем времени, и которая считает, что электронная начинка ТАРДИС устарела лет этак -цать тысяч назад. И да, все это происходит в единственный возможный временной промежуток - между двумя материализациями ТАРДИС в конце эпизода "Роуз". Умница-скорпион пнула Доктора во второй раз слетать к Роуз!!! А что сама скорпион? А она дальше живет со своей замечательной семьей. Десятый и Мир Книг. Бля, господа, со мной так нельзя, честно. Этот сюжет "Доктор Кто" любит, и меня не отпускает в каждый раз как в первый. Ну, и прекрасный в своей жестокости Одиннадцатый. Кто там удивлялся поступкам Двенадцатого в завершающих сериях текущего сезона? Господа, Доктор всегда был таким, читайте сами.
Двенадцатый Доктор Доктор Кто, "Клетка Крови" Во-первых - ДВЕНАДЦАТЫЙ!!! Во-вторых - как же я все же люблю Клару Освальд, нормальную невозможную Клару Освальд, душу которой еще не сломала потеря любимого и в общем и целом жизнь. В-третьих, как забавно, в перво трети книги кажется, что Доктора засадили в НОРМАЛЬНУЮ тюрьму за что-то, что было в Войне Времени... энивей, ребята, там таки на десяток сроков хватит. В середине оказалось, что нуэтоже ДокторКто, тут не бывает НОРМАЛЬНЫх сюжетов, а бывает... ну, читайте сами. А в конце было очень страшно, потому что Двенадцатый выдал: - Хотите, чтобы я действовал? Скажу вам вот что: план у меня есть. Но я от него совершенно не в восторге. Знаете, что мне больше всего нравилось в Тюрьме? Ничего не нужно решать. Пусть ненадолго, зато спокойно. оследние пару тысяч лет я каждый день просыпался с одной и той же мыслью - а нельзя ли было поступить лучше? Найти другой выход? Но последние пару недель мне не приходилось волноваться об этом. Я волновался лишь о том, насколько плох будет мой завтрак. В общем, я это перепечатала с бумажной книги и ни секунды не жалею о том, что купила ее.
Оставляю тут Теннанта в великолепном фехтовальном костюме, просто потому что Теннанта много не бывает.
Добрым словом и гипошприцем с успокоительным можно достичь большего, чем добрым словом и световым мечом.
А у замечательного, добрейшего ситха Sayek'a сегодня День рождения. В общем, маракасов, красивых видом, и чтобы Император уже помер. А котики - они в принципе не помешают, по жизни.
Добрым словом и гипошприцем с успокоительным можно достичь большего, чем добрым словом и световым мечом.
В смысле с праздником всех пейрингов влюбленных=) Держите вот невероятно красивую и стебную картинку, а чтобы понять, насколько картинка стебная - читайте, как описывает эту ситуацию дядя Тимоти Зан. И да, я обожаю эту парочку.
Жаль, что мы потеряли наши спальные мешки...— Жаль, что мы потеряли наши спальные мешки, — Люк осторожно уложил Мару на холодный каменный пол и забрал у нее фонарик. — Как самочувствие? — Как будто на моем плече кто-то поджаривает заживо эвока, — ответила Мара. — Хотя нет, не настолько худо. Это ты упражнялся на мне в подавлении боли? — По мере возможности, — Люк зажал фонарик в зубах и принялся стаскивать куртку. — Хот'а на т'епе это срапот'ало лушше, ш'ем на трук'ых, — прошепелявил он, подсовывая свернутую валиком куртку ей под голову вместо подушки. — Так и знала, что надо было мне подольше поошиваться в твоей академии, поучиться чему-нибудь полезному… а, сс-ситххх… — Мара зашипела сквозь зубы — Люк пристроил фонарик у нее на груди и теперь осторожно убирал клочья одежды с обожженного участка. — Хотя вряд ли ты читал своим студентам курс выживания. — Обычно я старался подходить к этому предмету постепенно, — криво улыбнулся Люк. — Ой-ой-ой… Мара скосила глаза на рану и тут же об этом пожалела. Ее чуть не стошнило. — «Ой-ой-ой» — это еще очень слабо сказано, — проговорила она, поспешно отводя взгляд; ожог оказался намного гаже, чем она думала. — Кажется, сейчас я начну жалеть о потере аптечек больше, чем о спальных мешках. — Не отчаивайся, — Люк пробежался пальцами по раненому плечу и шее, и боль снова отступила. — У меня в запасе есть еще пара трюков. — Хорошо как… — Мара прикрыла глаза. — Сейчас я помогу тебе погрузиться в целебный транс, — пояснил Люк. Голос его почему-то доносился словно издалека. — Не самый быстрый способ, зато иногда он помогает не хуже ванны с бактой. — Надеюсь, сейчас тот самый случай, — пробормотала Мара. Она вдруг почувствовала, что очень устала и невыносимо хочется спать. — Этому ты тоже меня когда-нибудь научишь. Доброй ночи, Люк. Не забудь разбудить меня, когда подгребут плохие ребята. Тимоти Зан, "Рука Трауна: Видение будущего".
Добрым словом и гипошприцем с успокоительным можно достичь большего, чем добрым словом и световым мечом.
Десять вечера. Плавили парафин (ну, обрезки свеч дома внезапно образовались), сожгли нафиг микроволновку. Ну, или не нафиг, если повезет, но СОЖГЛИ. ДЕСЯТЬ ВЕЧЕРА. В одиннадцать из комнаты вышла мама, всем своим видом выразила НЕОДОБРЕНИЕ творящимся в квартире. - Дима, это точно твоя дочь! - Нет, Наташа, моя дочь бы еще разлила это все по квартире!
Добрым словом и гипошприцем с успокоительным можно достичь большего, чем добрым словом и световым мечом.
Иду я, значит, вчера по лаборатории, а на повороте стоит баллон с гелием. И я иду, и он стоит, и я иду... В общем, вот что стоило этому гаду подвинуться и уступить мне дорогу? =) Купила с... цобако дорогой (ну, вы представляете?) клей-пистолет, мучаясь смутным подозрением, что дома вот это вот водится... не, подозрение было верным! И Громыко в Новосибирск еще не довезли, ииииыыыыы...
Добрым словом и гипошприцем с успокоительным можно достичь большего, чем добрым словом и световым мечом.
Встретились как-то старший аврор Поттер и рыцарь Рен... А еще Адам Драйвер и Дэниэл Рэдклифф на одном фото смотрятся едва ли не смешней, чем Хэмилл и Проуз.
Добрым словом и гипошприцем с успокоительным можно достичь большего, чем добрым словом и световым мечом.
Корран Хорн учит своего мастера проводить допрос.
Мы решили, что начать следует с Красной — на самом деле, ее выбрал Элегос по причинам, одному ему известным, — но я не возражал. Допрашивать женщину всегда сложно, главным образом потому, что они с подозрением относятся к любому заявлению, сделанному мужчиной, и часто полагают, что их красота и хитрость поможет им обвести следователя вокруг пальца. Красная, которая действительно была худенькой красоткой с вьющимися темными волосами, могла бы растопить лед в сердцах многих детективов, но страх и удивление, застывшие на ее лице, когда она пришла в себя, свели на нет ее красоту. Из-за йсаламири я видел все в черно-белом изображении, так что она должна была вообще почти ослепнуть. читать дальшеКогда она раскрыла глаза, я посмотрел на Люка и кивнул, словно получил от него телепатический сигнал: — Хорошо, я посмотрю, что мы сможем у нее выяснить. Дайте ей немного времени, чтобы она пришла в себя. Люк удивленно посмотрел на меня, затем нашелся и нетерпеливо щелкнул пальцем. Я улыбнулся. Быстро схватывает. Будем надеться, что она не так сообразительна. Я присел на корточки перед стулом, к которому мы привязали ее: — Извините, что пришлось ограничить вашу свободу таким образом. Поверьте, я действительно хотел, чтобы вы разместились с большим комфортом, но он, — я кивнул в сторону Люка, — был непреклонен. Я знаю, что вы чувствуете себя очень странно, потому что лишились определенных чувств, которые вы считаете частью себя. Это он ограничил ваш доступ к ним, чтобы мне было легче прощупать ваше сознание, но я знаю, как неприятно это будет для вас. Она яростно замотала головой: — Я не предам свой народ. — Сказано это было странным упрямым тоном. Очень членораздельно. Ее четкая дикция напомнила мне манеру говорить моего деда. Это был бит информации — не большой, но все-таки бит. — О нет, не надо, мы этого и не хотим. Я не хочу заставлять вас делать это, просто мы хотим выяснить, где находится «Возмутительный», причем немедленно. Леонию Тавиру надо остановить от… того, чтобы она навредила кому-нибудь еще. — Я хотел закончить на этом, но уловил в ее дыхании моментальное замешательство, поэтому продолжил: — Мы очень не хотим, чтобы она причинила вред еще кому-нибудь. — Вам не остановить ее. Я посмотрел на Люка, затем снова на нее: — Он говорит: то, что ее не можете остановить вы, не означает, что это не под силу нам. Вы уж извините, он всегда говорит неприятные вещи открыто, но он прав. Я был здесь несколько месяцев, участвовал в операциях, когда вы или ваши братья были на «Возмутительном», и вы не смогли засечь меня. И знаете почему? Потому что он прикрывал меня. Вы же искали, старались, но только сегодня вечером, когда я решил заманить вас в ловушку, я открылся перед вами. А его вы вообще не заметили. Я встал и молча подошел посоветоваться с Люком, предоставив ей возможность переварить услышанное. Я поднес палец к губам, чтобы Люк молчал, и насупил брови, давая ему понять, что именно так он должен посмотреть на меня. Когда он прожег меня гневным взглядом, я в ужасе отпрянул от него и взмолился: — Но вы не можете поступить так жестоко. Отлучить ее от Силы навсегда! От этого не будет лучше ни ей, ни нам. Конечно, это послужит ей хорошим уроком, но с таким же успехом ее можно бросить под банту, чтобы тот растоптал ее. Не надо делать из нее наглядный урок для других, чтобы заставить их быть более сговорчивыми. Люк до того вошел в роль, что ткнул меня пальцами в грудь изо всех сил. Переиграл малость. Наверняка синяк останется. Я обернулся и потирая грудь «перевел»: — Я более чем уверен, что мне удастся уговорить его разблокировать ваш доступ к Силе. Только скажите нам, где Тавира прячет «Возмутительный». Должен заметить, что нам уже известно, что это вы прячете его — вы в этом преуспели — прятать пиратов и все такое… — Нет, я не предам свой народ. Ни один из нас никогда не предаст наш народ. Я вздохнул и положил руку ей на плечо: — Да, я знаю, вы смотрите на вещи с вашей точки зрения, а может быть, с точки зрения Тавиры. Этот «звездный разрушитель» — довольно грозное и мощное оружие, и вы вынуждены бояться, что она обратит это оружие против вас, если вы предадите ее. Я понимаю это. Это же предельно ясно. Я немного понизил тон и наклонился к ней: — Но на самом деле все обстоит следующим образом: вы не достали меня. Вы не достали его. Тавира не услышит от вас рапорта об удачном выполнении задания и решит, что вы провалились. Вы же знаете ее — провал это не неудача, это заговор. Насколько я знаю ее (а я знаю ее не хуже вашего), она решит, что ее предали, и начнет действовать. Так что вам придется задуматься, чего вы хотите больше: быть причиной уничтожения вашего народа или помочь парням, которые вас в рог банты скрутили, разобраться и с Тавирой?
Опять Майкл Стэкпол, "Я - джедай!". И опять иллюстрация не в тему, но хотя бы из той же книги. Битва с Экзаром Каном.
Добрым словом и гипошприцем с успокоительным можно достичь большего, чем добрым словом и световым мечом.
После того как Люк проводил ее [Мару Джейд], он начал без всякого интереса заниматься с нами по утрам. Он явно старался полностью выложиться с нами, но сердце его было не с нами. Я узнал в нем тот же самый тип поведения, который увидела у меня Йелла после смерти моего отца. Люк слишком много размышлял о том, что произошло, с головой погрузившись в прошлое, в то время как вся остальная вселенная переместилась куда-то в будущее. читать дальшеВ моем случае Йелла и Гил Бастра привели меня в кантину с самой дурной репутацией на Улице Кораблей с Сокровищами. Это место, которое называлось «Полет Фела», облюбовали свуперы и крутые циклеры. После того как было выпито очень много кореллианского виски, они подбили меня затянуть шуточную песню о стойкости духа и отсутствии мозгов у энтузиастов гравициклерского движения. Мой голос даже в лучшие времена приводил в неистовство впечатлительную аудиторию, а на этот раз в безумной драке кантона была буквально разнесена вдребезги. И что самое главное, боль от синяков и ушибов вернула меня в реальный мир и словно намертво прикрепила меня к нему якорем. К моему великому сожалению, у нас здесь не было ни одной кантины и вообще ни капли виски. Мне показалось, что Люку, чтобы вернуться на твердую почву, не помешала бы небольшая встряска, поэтому я вызвал его на дуэль. Кам объяснил мне, что были вещи, которым я мог научиться только в бою с настоящим противником, а он, Кам, не обладает достаточным умением, чтобы устроить спарринг со мной. Придется Люку как следует сконцентрироваться, чтобы не ударить меня и не пропустить удар. Я активировал свой меч, и ангар заполнил его негромкий гул. — Мне нравится, что вы спросили прямо, уезжаю я отсюда или нет. У вас есть все основания задать его. Нет, я не собираюсь бросать академию, если только этот бой не закончится трагически для одного из нас. Ожил зеленый клинок лазерного меча Люка. — Посмотрим, чему ты успел научиться. Я сразу же пошел вперед и замахнулся на его левое плечо. Он блокировал удар высоко в воздухе, так что я даже не пробил внешний круг его обороны. Я нанес второй удар — на этот раз целясь ему в левое колено, но он моментально опустил свой меч и с легкостью отбил мой клинок. Искры, возникшие при столкновении двух лазерных мечей, вырвали из темноты безучастное выражение лица Люка. Примерно этого я и ожидал. Перебросив меч в правую руку, я быстро приблизился к нему и, резко крутанув запястьем, опустил клинок вниз, затем сделал выпад. По мере продвижения вперед я все больше набирал скорость, и Люк успел парировать удар только в среднем круге. Продолжая наступать, я оттолкнул его мечом и опустил рукоять, чтобы ударить ею Люка в грудь. Одновременно с ударом я подставил свою правую ногу под правую ногу Люка, и тот повалился на пол. Я отступил назад, и зеленоватое сияние его лазерного меча высветило удивление на его лице. — Если не хотите уважать меня, то уважайте по крайней мере Кама, который научил меня всему этому, — сказал я, пожалуй, слишком резко. Люк медленно поднялся на ноги, держа меч перед собой наизготовку. Я держал свой меч так, что он по диагонали пересекал мое тело: руки у правого бедра, а клинок заканчивался у моего левого плеча. Я сделал ложный выпад, топнув левой ногой, словно собирался атаковать снова, и Люк сделал шаг назад. Ему необходимо собраться. Я подождал, пока он придет в себя, затем зашел на него с левого фланга по широкой дуге. Я ударил наотмашь — два удара крест-накрест, слева направо и обратно, чтобы не подпустить его к себе, затем пошел вперед и сделал еще один выпад. Люк парировал мой клинок круговым движением, отбив его далеко вправо. Его ликующий смех неожиданно оборвался, когда моя правая нога въехала ему в живот. Это пока он увлекся парированием моего выпада, я перегруппировался и изо всех сил ударил его ногой под дых. Люк сложился пополам, и, сделав несколько шагов назад, плюхнулся на пол, но я не дал ему времени опомниться. Я немедленно кинулся на него, яростно размахивая мечом, описывая им восьмерку. Люк посмотрел на меня. И в этот момент я налетел на стену из Силы, которая отбросила меня на пару метров назад. Я тяжело приземлился на пятки и ощутил на губах соленый вкус крови, струящейся из разбитого носа. Нет, он не был сломан, но наткнуться носом на что-то твердое — редко доставляет удовольствие. Я утерся рукавом зеленой туники, но в полумраке и ткань, и кровь казались черными. — Хороший трюк. Люк искривил губы в мрачной улыбке. Он не говоря ни слова пошел вперед, двигаясь с невиданной плавностью. Он нацелил на меня удар, который должен был разрубить меня от правого плеча до левого бедра. Я успел заметить, как удивленно округлились его глаза, когда я не парировал удар высоко в воздухе, а пропустил его сквозь внешний и средний круги обороны. Поставив защиту над самым плечом, я шагнул вперед и врезал Люку правым плечом по подбородку. Он даже немного подпрыгнул, громко клацнув зубами. Ткнув его вдобавок кулаком под ребра, я пригнулся, пропуская над головой удар, который подравнял бы мне волосы на уровне мочек, и приземлился на руки, левой ногой подсекая ноги Люка. Его лодыжки сошлись с громким стуком, и он снова повалился на спину. Я отскочил назад и остановился, глядя на него: — Я от вас ожидал большего. Люк медленно поднялся и левой рукой стер с подбородка струйку крови, сочащейся из разбитой губы. — Я не рос среди ярости и насилия, — начал оправдываться он. — Мы с друзьями были скоре гонщиками, чем бойцами. — В таком случае вам следовало бы стать не рыцарем, а гонщиком-джедаем. — Ты не понимаешь, — Люк сплюнул кровавой слюной, — что здесь замешаны нешуточные силы. Я чувствую возмущение энергии. — Возможно, я смогу понять, если вы поделитесь со мной своими проблемами, — я опустил клинок. — Вы мастер-джедай, но это не значит, что вы должны взваливать на свои плечи всю ответственность. Вы уже поняли это, раз позволили Тионне изучать историю и делиться с нами открытиями, а Каму — немного проводить с нами занятия. Вы дали мне задание заниматься проблемой черного человека, и кстати, мне кажется, я вычислил храм Экзара Куна, исходя из отчетов Дорска 81. Я как раз собирался пойти туда сегодня вечером и все проверить. — Нет, — Люк покачал головой, давая понять, что он категорически против. — Я не позволю идти туда одному. Я не хочу, чтобы туда вообще ходил хоть кто-нибудь из моих учеников. — Значит, пойдете вы, а я прикрою вас. Он немного поколебался, затем снова покачал головой. — Не могу, не сейчас. — Но почему? Люк закрыл глаза и вздохнул: — Помнишь, как я рассказывал тебе о том, что я знал, что мои друзья попали в беду на Беспине? — Да. Вы сказали, что это было предвидение будущего, — я прищурился. Вы еще сказали, что это Дарт Вейдер позволил вам почувствовать это, чтобы заманить вас в ловушку. — Сейчас у меня другое предвидение, другое предчувствие, — боль заставила Люка напрячься. — В скором будущем нас ждет ужасная катастрофа. Она казалась далекой, когда здесь была Мара, но сейчас я чувствую, что беда совсем близко. — Так сделайте хоть что-нибудь! — Что? — вопрос Люка прозвучал подобно мольбе о помощи. — Меня мучает это гнетущее чувство приближающейся всеобщей гибели. Это коснется всех и вся. И ничего нельзя сделать, чтобы предотвратить это, хотя я продумывал много планов спасения. Ничего не подходит. Я утер кровь из-под носа рукавом: — Погодите, не так быстро. Вы думаете, что эта ужасная гибель, это будущее, уже зафиксировано в камне или оно поддается изменению? — Будущее всегда изменяемо, но я не могу сделать ничего, что могло бы изменить его. — Вы упускаете два момента, мастер Скайуокер. Во-первых, размышления — это скорее попытка к действию, чем само действие, если вы понимаете, к чему я клоню. Изменение будущего требует действий, а не планирования действий. Если джедаю присуще защищаться, а не нападать, то отсюда не следует, что предпринять активные шаги для своей защиты — это плохо. Люк медленно кивнул: — А второй момент? — Возможно, действовать нужно и не вам. Пусть это будет Кам или я, или мы с ним вместе, — я вздохнул. — Вы учите нас, как использовать Силу, вы открываете перед нами новые возможности, и вы добились того, что мы чувствуем себя продолжателями дела джедаев и относимся к этому ответственно. Но дело в том, что вы не наделили нас никакими обязанностями. Чтобы предотвратить нависшую над нами угрозу, которую вы ощущаете, избавиться от Экзара Куна или кем бы ни был этот черный человек на самом деле, от нас потребуется, наконец, принять на себя обязанности джедаев. Сейчас вы возложили на себя ответственность за все, что здесь происходит, до мельчайших деталей. Вы уже похоронены под непосильной тяжестью этой ноши, хотя вам это кажется цепочкой неудач. Мара Джейд улетела отсюда не потому, что вы предали ее, она все бросила, потому что вы прекрасно во всем преуспели. Она узнала то, что ей требовалось узнать — хотя, возможно, это не совсем то, чему собирались учить ее. Она уехала, потому что не хотела бросать остальных, за кого она чувствовала себя ответственной. Люк открыл глаза: — Ты считаешь, что я обращался с вами, как с детьми? — Вы почти попали в цель. — Я так не думал, но вы действительно еще дети в обращении с Силой. — Все это хорошо, мастер Скайуокер, и верно, но еще мы и разнородная группа взрослых. Кем был Кип? Самым младшим среди нас, примерно в этом возрасте вы начали учиться на джедая. В этом возрасте я только пришел в академию КорБеза. Мы уже достаточно сформированы как личности и достаточно мудры. Те, кто прибыл сюда учиться у вас, уже приняли решение начать новую жизнь. Вы должны позволить нам сделать это. Вы должны бросить нам настоящий вызов, а не загружать заданиями, в которых главное — это размеры поднимаемой усилием воли скалы или радиус, который охватывает ученик мысленным взором. Это все испытания для наших способностей. А не для нашего духа, и все неудачи связаны с недостаточно крепким боевым духом. — Но вы еще не готовы к таким испытаниям. — Если вы только не собираетесь устраивать нам таких испытаний, чтобы мы сразу же сломали хребет, — я указал на его правую руку. — Вы многое вынесли из вашей неудачи на Беспине? Люк сжал пальцы: — Да. — В таком случае дайте и нам возможность потерпеть неудачу, чтобы понять, что это такое. Как говаривали у нас в КорБезе, все циклеры делятся на две категории: те, кто уже падал, и те, у кого это впереди. Любой джедай рано или поздно потерпит неудачу, и если вы не научите его, как поступать в случае, ему не хватит сил выкарабкаться, вы снова его потеряете. Клинок меча Люка померк. — Мне необходимо поразмыслить над тем, что ты сказал. — Не думайте, учитель, действуйте, — я тоже деактивировал меч, и нас поглотила тьма. — Если вы не будете действовать, то катастрофа, чье приближение вы предчувствуете, будет иметь такие последствия, от которых нам никогда не оправиться.
Майкл Стэкпол, "Я - джедай!". Вы ведь помните, что это одна из мироопределяющих для меня книг, и я помню ее почти дословно? Адекватной иллюстрации в природе не водится, хотя я бы с радостью на это посмотрела, так что пусть здесь просто побудет джедай Хорн, в смысле Халкион, в смысле этот парень сам запутался.
Добрым словом и гипошприцем с успокоительным можно достичь большего, чем добрым словом и световым мечом.
Джедая плющит, таращит и колбасит. Вроде как музыка про разные реперные точки Колеса Года. И да, я честно старалась НЕ пихать Виктора Аргонова везде, но он вездесущ! UPD. У-ха-ха, только сейчас заметила, что уважаемая Канцлер оказалась вездесущей Виктора Аргонова!
Добрым словом и гипошприцем с успокоительным можно достичь большего, чем добрым словом и световым мечом.
Господа, без паники, я дочитала "Сагу о Копье" и вам больше не придется терпеть мои многабукаф. Прастити, но не цитировать Маргарет Уэйс сложно, а если цитировать - то КУСИЩАМИ. Итак, Карамон Маджере идет убивать древнего темного мага Фистандантилуса.
Карамон бесшумно проник в комнату. Дверь он приоткрыл едва-едва, опасаясь, что заскрипят петли, но все обошлось. В комнате было темно и тихо. Никакой шум из других помещений Храма не проникал сюда, как будто царивший здесь удушающий мрак поглощал все живые звуки. Самому Карамону удушье сдавило грудь, и он припомнил, как чуть было не утонул в Кровавом Море Истара. Для того чтобы справиться с пылающими легкими и не выдать себя шумным дыханием, ему потребовалось немало усилий. На пороге он задержался, пытаясь успокоить сердцебиение и стараясь оглядеться. Свет Солинари едва проникал сюда сквозь неплотно задернутые шторы. Многабукаф, честно.Тонкий серебристый луч разрезал тьму пополам, и на полу лежала узкая дорожка, ведшая к кровати у дальней стены комнаты. Мебели здесь почти не было. Карам он разглядел черную мантию, небрежно брошенную на деревянный стул с высокой спинкой, под которым стояли высокие кожаные башмаки. Огонь в камине не горел — ночь была по-летнему теплой. С кинжалом в руке Карамон легкими шагами пересек комнату. «Боги подали знак», — подумал Карамон. Сердце его билось в груди с такою силой, что он едва не задохнулся. Он испытывал страх, страх такой мощный, какой прежде ему никогда испытывать не приходилось, — всепоглощающий, жуткий, первобытный. От этого страха внутри у него все похолодело, мышцы задрожали и пересохло во рту, «Надо действовать быстро!» — велел он себе, боясь, что вот-вот потеряет сознание или его стошнит. Толстый ковер на полу заглушал его шаги. Карамон уже видел на кровати фигуру спящего мага — дорожка лунного света взбиралась по одеялу и проходила по его лицу, прикрытому черным капюшоном. Именно так Карамон себе это и представлял. — Боги благословляют мой путь, — пробормотал Карамон, не заметив того, что произнес эту фразу вслух. Подойдя к краю постели, он прислушался к спокойному дыханию своей жертвы, ловя настороженным ухом любое изменение в размеренном ритме вдохов и выдохов, которое могло бы предупредить воина о том, что его присутствие обнаружено. Вдох… Выдох… Дыхание было ровным, спокойным и глубоким. Так дышат молодые» здоровые люди. Карамон вздрогнул, подумав о том, сколько должно быть лет этому магу, и припоминая те мрачные слухи, где описывались способы, какими Фистандантилус продлевал жизнь своей души в новом теле. Карамон не слышал ни храпа, ни старческого горлового хрипа, ни одышки. Определенно, эти легкие и это горло принадлежали молодому человеку или, по крайней мере, молодому телу. Лунный свет продолжал литься в окно, холодный и равнодушный. Карамон поднял кинжал. Один удар в сердце — быстрый и точный, — и все будет кончено. Но он колебался. Нет, прежде, чем нанести удар, он должен взглянуть в лицо человека, который мучил и преследовал его брата. — Не надо! Дурак, не делай этого! — закричал внутри Карамона какой-то голос. — Ударь его, ударь сейчас! Но рука гиганта дрожала. Он должен был видеть лицо! Двумя пальцами Карамон взялся за край капюшона и быстрым движением отвел его в сторону… Серебристый свет Солинари скользнул по руке Карамона и упал на лицо спящего мага. Перед ним был вовсе не высохший древний старец, с лицом, отмеченным печатью бесчисленных преступлений и грехов. Это лицо не могло также принадлежать ни одной замученной жертве, чью душу злобный старик изгнал из тела с тем, чтобы завладеть новым, крепким и молодым вместилищем для своей собственной души. Карамон увидел лицо молодого мага, усталое и изможденное после бессонных ночей, проведенных за работой над книгами, однако сейчас оно было расслаблено и спокойно, Это было лицо человека, чья упорная схватка с постоянной и почти невыносимой болью нашла свое отражение в суровых, упрямых морщинках вокруг рта. Это лицо было знакомо Карамону едва ли не лучше, чем его собственное… Рука с кинжалом судорожно опустилась, и клинок с сухим шорохом пронзил матрас. Карамон вскрикнул и, рухнув на колени возле кровати, вцепился скрюченными пальцами в одеяло. Его огромное тело содрогнулось от рыданий. Рейстлин открыл глаза и, сев, заморгал на яркий лунный свет. Затем он снова надвинул на глаза капюшон рубашки, недовольно вздохнул и вынул кинжал из безвольной ладони брата. Глава 9 — Это было на редкость глупо, братец, — без интереса разглядывая кинжал, сказал Рейстлин. — Мне трудно в это поверить, такого я не ожидал даже от тебя. Карамон, по-прежнему стоявший возле кровати на коленях, поднял голову и посмотрел на брата. Лицо гладиатора вытянулось, осунулось и казалось смертельно бледным. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Рейстлин не дал ему вымолвить слова. — «Я не понимаю, Рейст!» — хнычущим голосом передразнил он Карамона. Карамон безмолвно закрыл рот и уставился на Рейстлина. Его лицо мрачно застыло, обратившись в суровую неподвижную маску. Только в глазах Карамона оставалась жизнь, но и они не в силах были оторваться от испачканного высохшей кровью лезвия. — Пожалуй, — пробормотал он наконец, — лучше было бы не убирать капюшон с твоего лица. Рейстлин улыбнулся, хотя брат не мог этого видеть. — У тебя не было выбора. — Он вздохнул и покачал головой. — Брат мой, неужели ты собирался просто войти в комнату и зарезать меня во сне? Ты же знаешь, я с самого детства сплю чутко. — Нет, не тебя! — горестно воскликнул Карамон, поднимая глаза на брата. — Я думал… Говорить дальше он не мог. Рейстлин некоторое время недоуменно смотрел на Карамона и вдруг рассмеялся. Это был страшный смех, хриплый, язвительный, и Тассельхоф, все еще стоящий в коридоре в тени сухого дерева, зажал уши руками. Потом, желая разобраться, что все же происходит, он покинул свое убежище и тихонько двинулся вдоль коридора. — Так ты пришел, чтобы убить Фистандантилуса! — сказал Рейстлин. Мысль эта настолько ему понравилась, что он повторил ее вслух еще раз и расхохотался. — Дорогой брат, — сказал он сквозь смех, — я уже и забыл, каким ты можешь быть забавным! Карамон вспыхнул и поднялся на ноги. — Я хотел сделать это… ради тебя. Гигант подошел к окну и, отдернув занавески, мрачно посмотрел наружу, где раскинулся, словно залитый серебром и перламутром, внутренний двор Храма. — Ну конечно, — желчно сказал Рейстлин. — Разве ты что-нибудь делаешь не ради меня? Маг отдал какую-то резкую команду, и комната озарилась ярким светом, идущим от хрустального шара его магического посоха, что стояла углу. Отбросив одеяло, Рейстлин поднялся с постели и подошел к очагу. Еще одно слово сорвалось с его губ, и в камине, где минуту назад даже не было дров, заплясало пламя. Оранжевый отблеск огня упал на бледное, тонкое лицо мага и заблестел в его чистых карих глазах. — Ну что ж, ты опоздал, брат мой. — Рейсшин сжимал и разжимал над огнем тонкие ладони. — Фистандантилус мертв, я сам убил его. Карамон стремительно обернулся, но не произнес ни слова: в голосе брата ему послышались какие-то странные интонации. Рейстлин тем временем по-прежнему стоял у камина и смотрел в огонь. — Ты хотел зарезать его спящим, — тихо сказал Рейстлин, и на губах его появилась мрачная улыбка. — Величайшего из магов, когда-либо живших на свете. До настоящего момента… Карамон увидел, как Рейстлин оперся вдруг на каминную полку, словно почувствовал внезапную слабость. — Он был удивлен, увидев меня, — продолжал маг. — Он смеялся надо мной, как некогда смеялся надо мной в Башне. Но он боялся меня, я видел это по его глазам. «Ну что, начинающий маг? — смеялся он. — Как ты сюда попал? Может быть, тебя отправил в прошлое великий Пар-Салиан?». «Нет, — сказал я ему, — я прибыл сюда сам, и теперь я — хозяин Башни, ее Магистр». Этого он не ожидал. «Невероятно, — сказал он со смехом. — Я — тот, чей приход был предсказан пророчеством. Это я — властелин настоящего и будущего. Когда я управлюсь с делами, я вернусь к своей собственности». Он говорил, а страх в его глазах разгорался все сильнее и сильнее. В его взгляде я прочел невысказанный вопрос, и я ответил на него. «Да, — кивнул я ему, — пророчество оказалось не совсем точным или же было неверно истолковано. Ты собирался перенестись из прошлого в настоящее, используя жизненную силу, которую украл у меня и которая поддерживает теперь твое существование. Но ты забыл — а может быть, просто не интересовался этим, — что я могу пользоваться твоей духовной энергией. Ты вынужден был поддерживать мою жизнь, чтобы по-прежнему сосать соки моего тела. А тем временем я научился у тебя пользоваться Глазом Дракона, научился нужным словам. Когда я, умирающий, лежал в ногах у Астинуса, ты вдохнул жизнь в мое искалеченное тело, чтобы продолжить терзать его, ты привел меня пред очи Владычицы Тьмы и упросил ее дать мне ключ к тайнам древних магических текстов, которые я не мог прочитать. А когда ты наконец почувствовал себя готовым, то вознамерился войти в мое тело и завладеть им». Рейстлин повернулся к брату, и Карамон невольно отступил, пораженный ненавистью, которая пылала в глазах мага ярче, чем волшебный огонь в камине. — Так он намеревался поступить со мной — ему нужно было, чтобы я оставался немощен и слаб. Но я стал сражаться! Сражаться с ним! — Взгляд Рейстлина устремился в пространство, мимо Карамона. — Я использовал его! Я использовал его дух, я жил с болью и одолел ее. «Ты — владыка своего настоящего, — сказал я ему, — но тебе не хватает сил, чтобы проникнуть в будущее. Владыка будущего — я, и я вот-вот завладею твоим настоящим!» Рейстлин вздохнул, его руки опустились, а огонь в глазах погас. Взгляд его стал горестным и пустым. — Я убил его, — сказал он. — Но это была страшная битва. — Так ты убил его? — растерянно спросил Карамон. — Они… мне сказали, что ты вернулся в прошлое, чтобы учиться у него. — Я и учился, — вздохнул Рейстлин. — Я провел с ним несколько долгих месяцев, я принял чужое обличье и явился перед ним только тогда, когда у меня было уже достаточно знаний и силы. На сей раз я выжал его досуха! Карамон покачал головой: — Это невероятно. Ты же отбыл ненамного раньше нас… Во всяком случае так сказал этот твой темный эльф. Рейстлин раздраженно дернул головой: — Для тебя время — это путь солнца от восхода до заката. Для тех из нас, кто овладел его тайнами, время — это путешествие за тысячи солнц. Секунды становятся годами, часы — тысячелетиями. Вот уже несколько месяцев, как я, под именем Фистандантилуса, хожу по этим коридорам. В последние несколько недель я нередко бывал в Башнях Высшего Волшебства, в тех, что еще остались, чтобы учиться и постигать новое. Я побывал у Лорака и научил его пользоваться Глазом Дракона — смертельный дар для такого слабого и глупого существа, как он. В скором времени Глаз погубит его. Несколько долгих часов я провел с Астинусом в Большой Библиотеке и учился у него, как учился у великого Фистандантилуса. Я побывал во многих местах и видел вещи столь ужасные и столь чудесные, что ты не сможешь себе их даже представить. А для Даламара, да и для тебя тоже, прошел всего лишь день да ночь. Рассуждения эти были выше понимания Карамона, и он в отчаянии, как утопающий хватается за соломинку, попытался уцепиться за то, что было ему доступно. — Значит… — пробормотал он. — Значит, ты теперь… то есть с тобой все в порядке? Я имею в виду — будет в порядке, там, в нашем времени? Карамон попытался показать куда-то руками, но никакого внятного жеста у него не вышло. — У тебя не будет больше золотой кожи и этих страшных глаз со зрачками в форме песочных часов? Сейчас ты выглядишь… совсем как тогда, когда мы были молодыми а ехали к Башне… Ты останешься таким, когда мы вернемся? — Нет, братишка, — терпеливо ответил Рейсшин. — Разве Пар-Салиан не объяснял тебе? Вижу, что нет, Время — как река, и я ничуть не изменил ее течения. Я просто… прошел берегом, поднялся выше по течению и вступил в поток. А вода несет меня своим путем обратно, к той точке, где я уже некогда был. Я…
У меня нет красивой картинки, иллюстрирующей всю, ээээ, неординарность скрывающейся под катом сцены, так что пусть тут будут немного другие близнецы. Ну, с определенной точки зрения близнецы... Люк, я сейчас разворачиваюсь и даю тебе по носу!
Добрым словом и гипошприцем с успокоительным можно достичь большего, чем добрым словом и световым мечом.
— Ты предал нас! — крикнул барон. — Клянусь Кири-Джолитом, что сегодня повешу твою голову у себя в шатре! И буду плевать на неё каждое утро! — Наёмный ублюдок! — Отшвырнув солдата, попавшегося на пути, Холос двинулся к барону. — Вызываю тебя один на один! Будем биться до смерти, если не испугаешься, сучий потрох! Усмешка расколола лицо барона. — Давай! — крикнул он, потом оглянулся и приказал: — Вы, парни, знаете, что делать… — Да, барон, — кивнул Моргон, стоявший рядом. Айвор Лэнгтри двинулся навстречу своему противнику, его солдаты очищали пространство вокруг них, мрачно посматривая по сторонам. Холос взмахнул мечом, но он привык сражаться с более высокими противниками, и барон легко уклонился. Клинок просвистел у Лэнгтри над головой, а сам он уже нырнул в ноги Холоса. Это движение застало командующего врасплох, а барон, намертво вцепившись в его броню, с грохотом повалил на землю. — Давайте! — завопил Моргон, и солдаты кинулись к поверженному Холосу. Взлетели и опустились десятки мечей, фонтаном брызнула кровь. Барон с трудом поднялся на ноги. — Ты не ранен, милорд барон? — помогая ему отряхнуться, спросил Моргон. — Нет, на мне в основном его кровь, — ответил тот. — Ну, неужели проклятый ублюдок думал, что я буду драться с такой башней в честном бою? Ха-ха-ха!